Блокнот
24.12.2013
Хроника, год 1898. Рождественская история
Среди всех автомобильных топонимов, коими так богат Париж, рю Лепик обладает особой притягательностью. Изогнувшись серпом, эта улица взбирается от бульвара Клиши на самый верх холма Монмартр. С улицей Лепик связана вот какая история. Произошла она 24 декабря 1898 года, то есть, в канун de Noël, Рождества. Начинающий конструктор Луи Рено отмечал в одном из здешних бистро сразу и светлый христов праздник, и завершение постройки La Voiturette, «колясочки» — своего первого автомобиля, и, возможно, что-то ещё, о чём история умолчала. Будь Луи Рено по природе чуть менее замкнутым, это самое «что-то ещё» могло дать дополнительный повод отметить 115-летие того рождественского кутежа, однако Луи Рено был именно таким — молчаливым, постоянно погружённым в собственные мысли. Нет, не затворником, конечно, хотя его любимым делом было возиться с железками в сарайчике, притулившимся к стене в саду их биянкурской усадьбы. Биянкур в те годы был словно Переделкино для Москвы — ближний пригород. Отчасти благодаря складу характера Луи Рено детали происходившего 24 декабря 1898 года приходится сегодня просеивать сквозь мельчайшее сито исторического анализа. Например, почему рю Лепик? Памятная табличка о въезде Рено на Монмартр вывешена на доме, выходящем на улицу Норвэн и пляс дю Тертр — знаменитую площадь художников, откуда даже в наше насквозь меркантильное время не выветрился дух великих французских импрессионистов.
Кто из них следил из окон своих прокуренных мансард за происходившим внизу, на улице — ван Гог, Дега, Лотрек, Коро или, может, Поль Синьяк? Кого призывать в свидетели? Не дошли до нас ни круг собравшихся, ни название ресторанчика. Кстати, именно отсюда, с Монмартра, стратегической высоты над Парижем, пошло это казацкое слово, «бистро». Известно, что вместе с 21-летним Луи в тот день гуляли его старшие братья Фернан и Марсель. Насколько выделялась их компания среди других шумных богемных пирушек Монмартра? Нет, вряд ли выделалась, сделал вывод я, прокатившись на точной копии La Voiturette — такую возможность предоставили мне работники Renault Classic. Одноцилиндровый тихоходный двигатель De Dion Bouton не нуждался в глушителе — шума от него едва ли больше, чем от швейной машинки: тых-тых-тых, плавно переходящее в тах-тах-тах.
Однако, вновь призовём на помощь исторический анализ. 1898 год. Troisième République, Третья Республика отчеканила новую монету: на аверсе кокетливая головка Марианны в чепце, на реверсе — галльский петух. Эта деталь нам, безусловно, пригодится. Номинал монеты — 20 франков, но её по старинки называют луидором («золотым Луи») или наполеондором, то бишь «золотым Наполеоном». Над Парижем прорисовался причудливый силуэт «железной дамы» — башни инженера Гюстава Эйфеля. Парижане обсуждают её, как в наше время москвичи — церетелевский памятник Петру Первому. Башня, возводимая ко Всемирной выставке 1899 года, почти закончена. Её отчетливо видно не только с Монмартра, но отовсюду. Впрочем, с улицы Лепик открывается прекрасный вид на Галетную мельницу (Moulin de la Galette), поставлявшую в парижские пекарни муку наимельчайшего помола для выпечки вафель и галет. В годы Луи Рено мельниц было поболе, чем сейчас, не только Moulin de la Galette, Moulin Radet и Moulin Rouge. Ветер, заплутавший в полотне лопастей Галетной мельницы, издавал звук едва ли не громче 0,75-сильного 198-кубового моторчика вуатюретки Рено. Сколько мог стоить тогда пирог-галет на Монмартре? Годовой заработок опытного слесаря составлял примерно 1400 франков. То есть, 70 луидоров. Луи Рено был квалифицированным слесарем, однако как сын преуспевающего галантерейщика он только в качестве ренты получал в пятнадцать раз больше! Его отец владел едва ли не крупнейшим во Франции производством пуговиц. Отец был одним из тех, кто поднялся на военных заказах — пуговиц для мундиров требовалось едва ли не столько, сколько пуль для мушкетов. Францию бросало из одного вооруженного конфликта в другой. То казаки, то пруссаки, то коммунары... Но и нарождавшийся класс буржуа, разумеется, желал одеваться с парижским шиком — свой главный «магазэн» Альфред Рено держал на площади Побед.
Складывается, прямо скажем, нетипичный портрет главного героя истории. Богач, тихоня, возможно даже — тайный поэт. Во всяком случае, Луи Рено ловко орудовал не только напильником, но и клавиром. Окончательно представляется такая мизансцена: сочельник, кабак, клубы табачного дыма. За длинным столом — шумные кутилы из буржуа. Заводилой в компании выступает, конечно же, средний брат Марсель — позднее его неукротимая энергия выльется в автогонки. Марсель в очередной раз рассказывает всем о чудачествах младшего брата — результат припаркован у входа в заведение. Дамы, конечно же, хохочут. Вжавшись в угол, вежливо улыбается в ответ Луи. Все дружно выходят поглазеть на аппарат. Как он зовётся? «La Voiturette!» (Взрыв звонкого дамского смеха.) Фиакры, доставившие компанию, выглядят на фоне «вуатюретки» настоящими гигантами. С облучков усмехаются кучеры. Кто-то бросает реплику, что такая маленькая коляска ни на что ни годна. И уж точно не поднимется по улице Лепик на «ля бют» (то есть, на вершину Монмартра). Лепик — одна из самых крутых улиц в Париже, перед ней, особенно в такую погоду, пасуют даже опытные извозчики. Задетый за живое, Луи Рено истово крутит рукоятку стартера, оживает мотор. Луи впрыгивает в сиденье. La Voiturette, подскакивая на горбатой мостовой, несется вверх по улице. Вдогонку, улюлюкая, бросается вся веселая компания. За ними едва поспевает гарсон, размахивая неоплаченным счётом.
Так или примерно так всё и происходило. Пора, наконец, перейти от лирики к физике. Уклон улицы Лепик составляет 13 процентов, то есть, примерно шесть градусов. Это немало. В Токио подобные улицы помечают даже специальным знаком, поскольку подъем или спуск по ним в зимний период, особливо — в гололёд — требует водительского внимания. Автомобиль конструкции Луи Рено преодолел этот затяжной подъем с серповидным поворотом без проблем. Что тому способствовало? Удачно подобранные передаточные числа в трансмиссии? Малая (всего 250 кг) масса при хорошей отдаче мотора? Шарикоподшипники? Карданный привод на ведущую ось? Выделять что-либо одно было бы неверно. Только сумма достижений обеспечивает результат. Сегодня в компании Renault почему-то делают упор прежде всего на механическую шестеренчатую коробку передач с прямой третьей передачей. Хотя Луи Рено первым применил не только прямую передачу, а еще и карданный вал. Девятого февраля 1899 года Луи Рено подаст патент за № 285 753 на «mécanisme de transmission et de changement de vitesses pour automobiles», ставший прообразом большинства современных механических коробок передач.
Переключение передач на первой вуатюретке Renault в полной мере позволяет ощутить прогресс автомобиля. Как же сегодня нам удобно пользоваться коробками, пусть даже с перевернутым порядком переключения, как на ЗАЗ-1102 «Таврия»! Рено, похоже, мало задумывался об удобстве пользования. Процесс осуществляется наклонной рукояткой-«тростью», неподвижно торчащей из пола под левой рукой. Ручку «трости» сначала нужно оттянуть на себя, а затем, поворачивая по часовой стрелке, попасть в соответствующий паз фиксатора. Если первую передачу еще удаётся включить, со второй возникают трудности. Прежде всего, её фиксирующий паз расположен не следом за пазом первой передачи, и даже не следом за «нейтралью». То есть, сначала идет первая передача, следом — «нейтраль», затем — третья, и только уже затем — вторая. Приходится не только выворачивать кисть, но и выставлять локоть, иначе не хватает руки, чтобы выполнить переключение. Кроме того, в это время надо не забывать правой ногой прижимать единственную педаль: усилие требуется предельно выверенное, поскольку, нажатая на пол-хода, педаль размыкает сцепление, а нажатая полностью — затягивает ленточный тормоз на маховике. И тогда вуатюретка, вместо того, чтобы поехать быстрее, совсем остановится. Ну а правой рукой, что на руле, надо не забывать подвигать рычажок дроссельной заслонки. Что ж, о мере прогресса Луи Рено мог судить лишь относительно — по изумленным физиономиям продрогших парижских извозчиков.
И все же, эффект от рождественского опыта на рю Лепик превзошёл все ожидания молодого изобретателя. Он получил двенадцать заказов на своё детище. Прямо тут, на Монмартре двенадцать человек раскрыли свои портмоне и выложили аванс — в общей сложности набралось 60 луидоров или, если угодно, 1200 франков. Это было ободряющее начало. Дело, о котором они с братьями жарко спорили с того момента, как летом Луи завершил работы над своей вуатюреткой, приобретало коммерческую перспективу. 25 февраля 1899 года будет официально зарегистрирована компания Société Renault Frères («Общество братьев Рено») по адресу рю дю Кур а Булонь-Биянкур, дом 10 (теперь это авеню Эмиля Золя). В 1899 году компания продаст 76 автомобилей стоимостью 3500 франков (11 300 евро) каждый. Рождественская пирушка прошла как нельзя удачно. Кстати, по числу заказов на первый автомобиль Renault, полученных 24 декабря 1898 года, мы можем косвенно судить о её размахе.
Кто из них следил из окон своих прокуренных мансард за происходившим внизу, на улице — ван Гог, Дега, Лотрек, Коро или, может, Поль Синьяк? Кого призывать в свидетели? Не дошли до нас ни круг собравшихся, ни название ресторанчика. Кстати, именно отсюда, с Монмартра, стратегической высоты над Парижем, пошло это казацкое слово, «бистро». Известно, что вместе с 21-летним Луи в тот день гуляли его старшие братья Фернан и Марсель. Насколько выделялась их компания среди других шумных богемных пирушек Монмартра? Нет, вряд ли выделалась, сделал вывод я, прокатившись на точной копии La Voiturette — такую возможность предоставили мне работники Renault Classic. Одноцилиндровый тихоходный двигатель De Dion Bouton не нуждался в глушителе — шума от него едва ли больше, чем от швейной машинки: тых-тых-тых, плавно переходящее в тах-тах-тах.
Однако, вновь призовём на помощь исторический анализ. 1898 год. Troisième République, Третья Республика отчеканила новую монету: на аверсе кокетливая головка Марианны в чепце, на реверсе — галльский петух. Эта деталь нам, безусловно, пригодится. Номинал монеты — 20 франков, но её по старинки называют луидором («золотым Луи») или наполеондором, то бишь «золотым Наполеоном». Над Парижем прорисовался причудливый силуэт «железной дамы» — башни инженера Гюстава Эйфеля. Парижане обсуждают её, как в наше время москвичи — церетелевский памятник Петру Первому. Башня, возводимая ко Всемирной выставке 1899 года, почти закончена. Её отчетливо видно не только с Монмартра, но отовсюду. Впрочем, с улицы Лепик открывается прекрасный вид на Галетную мельницу (Moulin de la Galette), поставлявшую в парижские пекарни муку наимельчайшего помола для выпечки вафель и галет. В годы Луи Рено мельниц было поболе, чем сейчас, не только Moulin de la Galette, Moulin Radet и Moulin Rouge. Ветер, заплутавший в полотне лопастей Галетной мельницы, издавал звук едва ли не громче 0,75-сильного 198-кубового моторчика вуатюретки Рено. Сколько мог стоить тогда пирог-галет на Монмартре? Годовой заработок опытного слесаря составлял примерно 1400 франков. То есть, 70 луидоров. Луи Рено был квалифицированным слесарем, однако как сын преуспевающего галантерейщика он только в качестве ренты получал в пятнадцать раз больше! Его отец владел едва ли не крупнейшим во Франции производством пуговиц. Отец был одним из тех, кто поднялся на военных заказах — пуговиц для мундиров требовалось едва ли не столько, сколько пуль для мушкетов. Францию бросало из одного вооруженного конфликта в другой. То казаки, то пруссаки, то коммунары... Но и нарождавшийся класс буржуа, разумеется, желал одеваться с парижским шиком — свой главный «магазэн» Альфред Рено держал на площади Побед.
Складывается, прямо скажем, нетипичный портрет главного героя истории. Богач, тихоня, возможно даже — тайный поэт. Во всяком случае, Луи Рено ловко орудовал не только напильником, но и клавиром. Окончательно представляется такая мизансцена: сочельник, кабак, клубы табачного дыма. За длинным столом — шумные кутилы из буржуа. Заводилой в компании выступает, конечно же, средний брат Марсель — позднее его неукротимая энергия выльется в автогонки. Марсель в очередной раз рассказывает всем о чудачествах младшего брата — результат припаркован у входа в заведение. Дамы, конечно же, хохочут. Вжавшись в угол, вежливо улыбается в ответ Луи. Все дружно выходят поглазеть на аппарат. Как он зовётся? «La Voiturette!» (Взрыв звонкого дамского смеха.) Фиакры, доставившие компанию, выглядят на фоне «вуатюретки» настоящими гигантами. С облучков усмехаются кучеры. Кто-то бросает реплику, что такая маленькая коляска ни на что ни годна. И уж точно не поднимется по улице Лепик на «ля бют» (то есть, на вершину Монмартра). Лепик — одна из самых крутых улиц в Париже, перед ней, особенно в такую погоду, пасуют даже опытные извозчики. Задетый за живое, Луи Рено истово крутит рукоятку стартера, оживает мотор. Луи впрыгивает в сиденье. La Voiturette, подскакивая на горбатой мостовой, несется вверх по улице. Вдогонку, улюлюкая, бросается вся веселая компания. За ними едва поспевает гарсон, размахивая неоплаченным счётом.
Так или примерно так всё и происходило. Пора, наконец, перейти от лирики к физике. Уклон улицы Лепик составляет 13 процентов, то есть, примерно шесть градусов. Это немало. В Токио подобные улицы помечают даже специальным знаком, поскольку подъем или спуск по ним в зимний период, особливо — в гололёд — требует водительского внимания. Автомобиль конструкции Луи Рено преодолел этот затяжной подъем с серповидным поворотом без проблем. Что тому способствовало? Удачно подобранные передаточные числа в трансмиссии? Малая (всего 250 кг) масса при хорошей отдаче мотора? Шарикоподшипники? Карданный привод на ведущую ось? Выделять что-либо одно было бы неверно. Только сумма достижений обеспечивает результат. Сегодня в компании Renault почему-то делают упор прежде всего на механическую шестеренчатую коробку передач с прямой третьей передачей. Хотя Луи Рено первым применил не только прямую передачу, а еще и карданный вал. Девятого февраля 1899 года Луи Рено подаст патент за № 285 753 на «mécanisme de transmission et de changement de vitesses pour automobiles», ставший прообразом большинства современных механических коробок передач.
Переключение передач на первой вуатюретке Renault в полной мере позволяет ощутить прогресс автомобиля. Как же сегодня нам удобно пользоваться коробками, пусть даже с перевернутым порядком переключения, как на ЗАЗ-1102 «Таврия»! Рено, похоже, мало задумывался об удобстве пользования. Процесс осуществляется наклонной рукояткой-«тростью», неподвижно торчащей из пола под левой рукой. Ручку «трости» сначала нужно оттянуть на себя, а затем, поворачивая по часовой стрелке, попасть в соответствующий паз фиксатора. Если первую передачу еще удаётся включить, со второй возникают трудности. Прежде всего, её фиксирующий паз расположен не следом за пазом первой передачи, и даже не следом за «нейтралью». То есть, сначала идет первая передача, следом — «нейтраль», затем — третья, и только уже затем — вторая. Приходится не только выворачивать кисть, но и выставлять локоть, иначе не хватает руки, чтобы выполнить переключение. Кроме того, в это время надо не забывать правой ногой прижимать единственную педаль: усилие требуется предельно выверенное, поскольку, нажатая на пол-хода, педаль размыкает сцепление, а нажатая полностью — затягивает ленточный тормоз на маховике. И тогда вуатюретка, вместо того, чтобы поехать быстрее, совсем остановится. Ну а правой рукой, что на руле, надо не забывать подвигать рычажок дроссельной заслонки. Что ж, о мере прогресса Луи Рено мог судить лишь относительно — по изумленным физиономиям продрогших парижских извозчиков.
И все же, эффект от рождественского опыта на рю Лепик превзошёл все ожидания молодого изобретателя. Он получил двенадцать заказов на своё детище. Прямо тут, на Монмартре двенадцать человек раскрыли свои портмоне и выложили аванс — в общей сложности набралось 60 луидоров или, если угодно, 1200 франков. Это было ободряющее начало. Дело, о котором они с братьями жарко спорили с того момента, как летом Луи завершил работы над своей вуатюреткой, приобретало коммерческую перспективу. 25 февраля 1899 года будет официально зарегистрирована компания Société Renault Frères («Общество братьев Рено») по адресу рю дю Кур а Булонь-Биянкур, дом 10 (теперь это авеню Эмиля Золя). В 1899 году компания продаст 76 автомобилей стоимостью 3500 франков (11 300 евро) каждый. Рождественская пирушка прошла как нельзя удачно. Кстати, по числу заказов на первый автомобиль Renault, полученных 24 декабря 1898 года, мы можем косвенно судить о её размахе.
Старинная почтовая карточка с изображением площади дю Тертр и улицы Норвэн. Спускаясь с холма, улица Норвэн вскоре переходит в улицу Лепик.
Угол дома с памятной табличкой о достижении Луи Рено.
А вот и текст таблички: «В память о первом бензиновом автомобиле конструктора Луи Рено, достигшего 24 декабря 1898 года площади Тертр и тем самым положившего начало промышленному изготовлению автомобилей во Франции». Если бы это могли прочесть Панар с Левассором, приступившие к серийному производству пятью годами раньше!
Улица Лепик сегодня. Все тот же уклон, та же брусчатка.
Луи Рено за рулем одного из серийных образцов Voiturette Type A.
Автор за штурвалом одной из девяти точных копий первого автомобиля Renault. В компании хранится также оригинал (шасси №27). Фото Никиты Гудкова, «Авторевю».
Органы управления Renault Voiturette Type A: слева ручка управления коробкой передач с рычагом включения заднего хода, в центре – штурвал с рукоятками управления дроссельной и воздушной заслонками, правее – рукоятка стартера.
Марсель Рено (за рулем машины справа) в компании приятелей, снимок начала 1900-х
Луи Рено за работой на токарном станке в своем сарайчике в Биянкуре.
Чертеж, составленный Луи Рено для описания своего изобретения. Чертить Рено явно не любил, достаточно посмотреть на «схематичное» изображение карданного шарнира.
Трехступенчатая коробка передач Луи Рено с прямой передачей.
Не менее важным новшеством, внедренным Рено, был карданный привод ведущих колёс.
Двигатель серийного Renault Type A – тоже марки De Dion-Bouton. При рабочем объеме 270 см3 он развивал мощность 1,75 л.с. В Париже рубежа XIX – XX столетий действовал своеобразный «рынок» комплектующих, где закупались многочисленные создатели собственных автомобилей.
Ощущение, что вот-вот перевернешься. В поворотах автомобиль сильно накреняется, а руль легкий и острый. Автомобиль массой 280 кг разгоняется до 45 км/ч (если, конечно, найдешь вторую и третью передачи). Фото Константина Комкова, Rolling Wheels.
При использовании материалов ссылка на OLDTIMER.RU обязательна.
Точка зрения администрации сайта может не совпадать
с мнениями авторов опубликованных материалов.
Точка зрения администрации сайта может не совпадать
с мнениями авторов опубликованных материалов.
об авторе
В свое время был поставлен перед дилеммой, становиться автомобильным дизайнером или автомобильным журналистом, и до сих пор не знает наверняка, правильный ли сделал выбор. Отчасти поэтому род своей деятельности определяет как «автомобильный критик», анализируя развитие автомобиля из прошлого в будущее. Первую статью опубликовал в журнале «За рулем» в 1988 году. Сотрудничал с целым рядом изданий: «Автопилот», «Мотор», GQ и др., публиковался в американском Automobile Quarterly. С 1998 года — независимый автомобильный журналист. В соавторстве с Александром Пикуленко выпустил ряд аудиокниг об истории известных автомобильных марок.
популярное
Комментарии
Денис, башню построили на десять лет раньше - выставка состоялась в 1889 году, к 100-летию Французской революции.
Для добавления комментариев необходимо войти на сайт под своим логином.